Традиционное христианское представление о греховное тело создало специфическое отношение к разуму, как к правомерного деспотического хозяина над страстью, чувством, чувством.

Противоположный подход, откровенно предложен в эволюционистские теории Ч. Дарвина, рассматривает разум как дополнительный механизм преодоления выявленных через страсти, чувства, чувства опасностей и осложнений активно действующего живого тела.

Надо отметить, что концептуально оригинальной позицией является христианство, а не эволюционизм. Это видно из следующего примера. В японской мифологии рассказывается о боге бури Сусаноо, который ради развлечения в зал богини Солнца Аматерасу забросил «небесного коня», с которого он содрал кожу и надел ее наизнанку. Увидев это служанка богини умерли от ужаса, а сама Аматэрасу скрылась за горизонтом. И только благодаря богу Мнения и смеха других божеств над выходкой Сусаноо, богиня Солнца вышла из своего убежища. Как видим этот миф непосредственно определяет роль мысли как утешения осложнений переживая страсти, чувства и ощущения тела. Здесь мысль признается дополнительным механизмом для решения не созданных ею проблем.

Учитывая указанную критику, таким представителями аналитической философии науки как Г. Патнем и Н. Гудмен, на основании идеи изменения рациональной реконструкции на рефлексию реконструкций, удалось построить концепцию возможности определения научной истины как рационального обоснования приемлемости нововведенных суждений.

Однако их исследования, связывая концепцию рационального обоснования приемлемости суждений на основе реконструктивной рефлексии с процессом изменения объективированное смыслов основополагающих понятий, не вышло за пределы упрощенной линейной модели простого когнитивного слидування: непонимание — понимание — новое непонимание. Но несмотря на этот недостаток исследования (освещены в работах А. Пуанкаре, К. Поппера, У. Квайна, Дж.Агасси, Т. Куна, Ст.Тулмина и дополнены студиями И. Лакатоша и Г. Патнема), дающие возможность построить обоснование определение особенностей методологической рефлексии над системами научного знания, поскольку содержательно отличают гносеологические от методологического и формально-логического, позволяют считать рефлексию над реконструктивно выявленными изменениями в основоположеннях науки нужной и плодотворной концептуальной основанием для решения указанной проблемы.

Принимая распространенную сегодня характеристику современного общества через понятие «сутки глобализации», должны учитывать следующее.

Если мы признаем, что глобализация является такой этап общественного прогресса, на котором происходит формирование единого всемирного рыночного хозяйства, тогда надо учитывать, что адекватная присутствие в этом хозяйстве обеспечивается эксклюзивностью предложений. Каждому, кто способен предложить уникальный продукт в глобализированном общественном хозяйстве не требуется потребления второстепенных эрзацев, копий, поскольку источник предложений глобально доступна.

Иными словами оригинальность, неповторимость, уникальность, новаторство становятся нормой существования в современном социуме. Признавая, что человек имеет память, мы должны рассматривать ее как носителя этого свойства по отношению к такому существованию, которое надо помнить. Нет никакого смысла помнить ненужное. Иначе будем иметь дело с энциклопедическим описанием действительности, в которую определенные свойства есть встроенные (неизвестным «инженером») путем искусственного внешнего добавления одних свойств к другим.

П. Дюгем был одним из первых исследователей, который обратил внимание на историю науки (совокупные достижения науки) как на источник методологической принципов.

Он дал первые обоснования наличия связи между методологией и историей науки. Научном сообщества известны его труда по проблемам теории термодинамика и электродинамики. Свои разработки в сфере теоретической физики, он осуществлял прежде всего, имея в мети решения проблемы создания единой физической теории, стремясь сделать ее на основе универсализации понятие «энергия». Центральная проблема его методологической исследований заключалась в протиставленни двух традиционных способов построения теоретического знания: теория как объяснение (в физике традиция Декарта — Лапласа) и теория как описание чувственно не данных процессов (в физике традиция Паскаля-Ампера).

Им было обнаружено, что каждая попытка рассматривать физическую теорию как объяснение, а не описание действительности, необходимо актуализуе ряд методологических вопросов, выходящих за пределы физики.