Тот, кого беспокоит вторжения тирании технократической власти, воплощенной в информационной технологии, не может не замечать противодействующих движений, которые также существуют в современном обществе. Это правда, что идея информационного общества является сильной и популярной, однако есть достаточно много людей, для которых она является отдаленной и нереальной, и, кроме того, есть другие, кто относится к ней с подозрением и враждебностью.

Для них критика идеологии самой по себе представляется чем-то незначительным, а не центральной задачей; более неотложным является действенное сопротивление принятию новой технологии. Однако исследовать формы сопротивления (в частности, разрушительное луддизм касается вышесказанного) — это одно дело, а присоединиться к поискам альтернатив — другая. Я попытаюсь доказать, что обе стратегии нужны для того, чтобы информационное общество (которое здесь изображено) не стало самодовольным пророчеством.

Вторжение информационной технологии в различные сферы жизни (только на этой неделе я обнаружил, что на мою пластиковую карту можно купить билет на поезд до пригородной станции и что вскоре мой офис сможет соединяться с центральным компьютером IBM) возрождает интерес к луддизму как к способу противостояние технологии. В то время как некоторые используют это понятие как эпитет, характеризующий все «антипрогресивне» или на определение того, кто совсем безрассудно желает «повернуть время назад» из-за отказа принять новую технологию, другие (как консерваторы, так и радикалы) охотно принимают этот ярлык как таковой, что правильно отражает их состояние. «Если быть луддистом означает хранить все, что было хорошим в прошлом, и отбрасывать те вещи, которые разрушают добро, тогда я приветствую этот срок», — говорит Майкл Шеллис.

Кажется, что большинство тех, кто верит сегодня в «угрозу нашему будущему», являются членами рабочих союзов, которые сопротивляются безудержном наступлению новой технологии на их рабочие места.

Конечно, первое луддисты, которые в начале XIX века учиняли нападения на фабрики и разбивали новые машины в Йоркшире, Ланкашире, Чешире и в Средней Англии, осуществляли свой протест против индустриализма в те времена, когда еще не существовало рабочих союзов. Показательно, что характерной чертой тщательно запланированных ночных рейдов было то, что разрушались лишь те машины, которые представляли собой угрозу для существования и мастерства. Ясно, что страх перед новым был спровоцированным.

Однако полезно поставить луддизм в более широкий контекст. Те машины были символом совершенно нового образа жизни, который сопровождался распространением учения об экономике laissez-faire, появлением крупных промышленных предприятий, нового раскола между домом, работой и потерей предыдущего образца взаимной ответственности между наемным и нанимателем.

Среди тех, кто осторожно воспринимает позицию луддистив по современной технологии, именно Кевин Робин и Фрэнк Вебстер наиболее ясно расшифровали эту связь. Они считают, что современный луддизм, с одной стороны, требует отказаться от подчинения диктату политэкономии laissez-faire, в которой экономические интересы подчиняют себе повседневный образ жизни, труд и мастерство людей. С другой стороны, признавая, что луддистський сопротивление было направлено не против машин per se, а против социальных отношений, которые олицетворяются ними, они настаивают, что луддизм есть определенный способ видения, "критика развития, который в силу того, что он представляет собой простую совокупность технических изменений, кажется неудержимым и неоспоримым.

Достаточно приспособлены для критики развития капиталистического общества, такие же «социальные отношения», представлены информационной технологией, в основном имеют вид классовых отношений. Отношение мужчины к женщине, этнического большинства в меньшинство, индивида к государству (и т.д.) так же имеют тенденцию к тому, чтобы быть интерпретировано в терминах классовой теории.

Очевидно, такие аналитики признают, что в современном обществе рабочее движение не просто уступил место другим движениям (таким, как движение за мир или феминистский), но даже более того, — рабочее движение может хорошо действовать как «носитель» больших забот. Кроме того, понятно, что много ключевых социальных проблем, которые вызывает информационная технология, касающихся сферы труда и занятости. В целом это устраняет препятствия для возрождения луддизму как критики, которая базируется исключительно на классовом анализе.

Предоставление такого важного значения классовым отношениям и рабочему движению может также отвлекать внимание от других проблем. Так, в сфере информационной технологии транснациональные корпорации доминируют, однако такой же опыт интернационализации рабочего движения не принимается во внимание. Однако, кроме этого, если правильным является утверждение, что информационная технология способствует значительному усилению государственного надзора, то почему же тогда такая малая критическая и противодействующая активность имеет место на этой арене?

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10