По мере усложнения общественных отношений в человеческом обществе возникла необходимость конкретизации тех или иных моральных норм, правил в отношении определенных сфер повседневной жизни человека. Так стали формироваться различные направления прикладной этики — политическая этика, журналистская этика, медицинская этика, экологическая этика.

Экологическая этика предлагает и защищает систематическую и всестороннюю концепцию моральных взаимоотношений между людьми и природой. Экологическая этика предполагает, что человеческое поведение в отношении природы может направляться и направляется моральными нормами. Теория экологической этики в этом случае должна: 1) объяснить, что это за нормы, 2) объяснить, по отношению к кому или к чему люди несут моральную ответственность, 3) показать, чем обоснована эта ответственность.

Коренное вопрос экологической этики — каково наше отношение к Природе: как к объекту (вещи) или субъекта (т.е. к равному себе, что имеет моральный статус и права). Экологическая этика существует лишь тогда, когда мы относимся к природе как к субъекту. В этом случае вред, нанесенный природе, будет рассматриваться с точки зрения нанесения ущерба самой природе. В отличие от экологической этики антропо-центристская этика рассматривает природу как объект, и поэтому любой ущерб, нанесенный ей, оценивается только с точки зрения ущерба другому человеку, государству и т.д., в чьей собственности находится природа. В этом плане очень показателен пример российского ученого, профессора, доктора психологических наук С.Д. Дерябо: «действия вполне допустимые и оправданные в отношении объектов, являются безнравственнымы и даже уголовно наказуемыми в отношении субъектов (точнее того, что считается в данном обществе субъектом). Массовые убийства рассматриваются как преступления против человечества и не имеют срока давности, а массовая вырубка леса — как хозяйственная деятельность, и за выполнение плана по ней раньше давали премии. Но с другой стороны — убийство раба, например, в Древнем Египте приравнивалось к порче вещи, а североамериканские индейцы спрашивали у дерева разрешения срубить его и просили прощение за то, что им приходилось это делать «.

Шесть разделов этой книги, как я уже отмечал, являются взаимосвязанными благодаря исследованию различных тем, не так дают линейный изложение доказательства, как чередуются, так сказать, подобно цивкового колеса.

Раздел 1 является обсуждением теорий социального прогресса в развитом индустриальном обществе. Исходным пунктом, конечно же, есть Маркс, но двумя, скорее необычными, способами. Устоявшийся взгляд на будущее капитализма происходит из первого тома «Капитала», где Маркс предрекает централизацию производства, поляризацию общества на два класса и непременную экономический кризис капиталистической системы. Но гораздо менее известной является в высшей степени отличная и захватывающая схема общественного развития, отчасти изложена Марксом в третьем томе «Капитала»: здесь он предрекает отделения собственности от контроля в управлении предприятиями: рост административного класса служащих, который будет становиться несоизмеримо промышленному рабочему классу, а также новые способы доступности капитала через централизацию банковской системы. Развитие капитализма в действительности пошел согласно второй, а не первой схеме Маркса. Различие между ними состоит в том, что в первом томе Маркс закладывал основы «чистой» теории капитализма как упрощенной модели, оторванной от сложностей существующей действительности; в третьем томе он имел дело с настоящими эмпирическими тенденциями.

Ни одна идея никогда не появляется полностью развитой из головы Иова или второстепенного размышления, и пять измерений, которые срослись в понятии постиндустриального общества (его интеллектуальные предшественники изображаются в главе 1), имеют длинную и сложную историю. Они могут представлять интерес для читателя.

Исходным пунктом для меня была тема, которая осталась имплицитной в моей книге «Конец идеологии», — роль в обществе технического принятия решений. Фактически техническое принятия решений может рассматриваться как диаметральная противоположность идеологии: первый является РАСЧЕТНОЙ и инструментальным, вторым является эмоциональной и выразительных. Темой труда «Конец идеологии» было истощение прадавнишних политических страстей; теории, развитые в труд «Пост-индустриальное общество», стремились исследовать технократическое мышление в его отношении к политике.

Интерес к роли технического принятия решений и природы новых технических элит было высказано в разделе статьи «Распад семейного капитализма», написанной мною весной 1955 для конференции «Конгресса за культурную свободу», состоявшейся в Милане. Выражаясь кратко, аргумент заключается в том, что капитализм надо понимать не только как экономический, но также и как социальную систему, связанную через семейное предприятие, которое обеспечивает системе социальный цемент, создавая благодаря семейной династии одновременно общность интереса и непрерывность интереса.

Главные интеллектуальные и социологические проблемы постиндустриального общества является, продолжая пользоваться метафорой Уивер, проблемы «организованной сложности» — управление крупномасштабными системами с большим числом взаимодействующих, которые должны быть согласованы для достижения специфических целей. Гордостью современного теоретика систем является то, что сейчас в распоряжении специалистов имеются техники управления этими системами.

С 1940 года начинается великий расцвет новых областей деятельности, результаты которых получили применение к проблемам упорядоченной сложности: теории информации, кибернетики, теории решений, теории игр, теории полезности, стохастических процессов. Из них ведут свое происхождение особые техники, такие, как линейное программирование, статистическая теория решений, цепь приложений Маркова, Монте-Карловское теория случайных процессов, а также минимаксных решений, которые использовались для предсказания альтернативных оптимальных результатов различных выборов в стратегических ситуациях. За всем этим стоит развитие в математике того, что названо Джагит Синг «Всеобъемлющим исчислением». Средние свойства, линейные отношение и отсутствие обратной связи является упрощениями, используемыми ранее для того, чтобы сделать математику легко подчиненной ручной обработке. Логика прекрасно соответствует проблемам нескольких переменных и показателей изменения. Но проблемы упорядненои сложности надо было изобразить в вероятности — подчиненных вычислению последствиях альтернативных решений, которые вводят ограничения в конфликте или сотрудничество — а для их решения нужно выйти за рамки классической математики. С 1940 года достижения в теории вероятностей (когда интуитивные, а ныне аксиоматическое точные), осложнения теории множеств, а также теории игр и решений теоретически позволили дальнейшие успехи в их применении.